Баку, 20 февраля, АЗЕРТАДЖ Это были первые дни после Ходжалинской трагедии. Из редакции газеты «Сехер» («Утро»), где я работал в то время, меня отправили на задание в Тезепирскую мечеть – сфотографировать трупы, привезенные из Ходжалы. Я до сих пор помню клетчатый платок на земле перед входными ступенями мечети, на который были уложены трупы двух невинных младенцев. На колене одного из них виднелось пулевое ранение, у другого не было затылка. Лица детей были изуродованы до неузнаваемости. До тех событий и после я снимал много фотографий шехидов, раненых военнослужащих и т.д. Однако это ужасное зрелище как ни одно другое сильно подействовало на меня.Сделал фото и пошел на работу. Дойдя на офиса, я отдал отснятую пленку известному фотографу Рауфу Умуду, который работал с нами в одной редакции, и попросил проявить ее. А сам еще долгое время не мог прийти в себя от увиденного...Как сообщает АЗЕРТАДЖ, об этом рассказал Шахин Абасалиев, ныне работающий фотографом в бакинском представительстве компании British Petroleum.Фотография, сделанная Шахином, была опубликована на обложке журнала «Последний день Ходжалы», который издавался на азербайджанском, русском и английском языках, а впоследствии печаталась и в различных других изданиях.«Позже я узнал, что этих зверски убитых в Ходжалы девочек доставил в Баку вертолетом покойный тележурналист Чингиз Мустафаев. Одна из девочек на этом снимке Гюльмира – дочь одного из защитников Ходжалы Мурада Мехдиева. Ей было 5 лет, ее отец и две сестры были убиты армянскими палачами, а мать Нане попала в плен. В ночь на 26 февраля они вместе с примерно 70 жителями города пытались сбежать от вражеских пуль в Гарагая, но им это не удалось. Из этой группы выжили только 4 человека – мать Гульмиры, ее брат Арзу и жительница города Шахназ с дочерью, а все остальные были безжалостно убиты армянскими военнослужащими. Поскольку опознать другую девочку не удалось, ее назвали Нишаной. 27 февраля после омовения в мечети Тезепир и окутывания в саван они были похоронены в Шехидляр хиябаны.Это событие стало самой тяжелой и ужасной сценой в моей почти 35-летней творческой карьере. Никому не желаю столкнуться с подобным – ни пережить такую трагедию, ни увековечить ее...», - сказал Шахин.