Баку, 30 января, Татьяна Иванаева, АЗЕРТАДЖ В одной из критических статей на пьесу Антона Чехова «Вишнёвый сад» было интересное вопрошение: «Если бы сад не продали, что бы изменилось в жизни всех тех, кто так о нем беспокоится? Удержал бы сад Раневскую с ее пачкой призывных телеграмм из Парижа? Помешал бы сад уехать Ане и Пете Трофимову? Прибавят ли вырученные за сад деньги смысла жизни Лопахину? Нет, судьба сада по-настоящему важна только для самого сада, только для него это буквально вопрос жизни и смерти». И долгое время, для меня как для зрителя, именно образ сада ассоциировался с той отправной точкой, которая давала импульс всему происходящему в дальнейшем с героями пьесы. Понятно, что с возрастом и по мере большей заинтересованности в их мотивах и побудительных причинах, многие повороты повествования виделись иначе, заставляя все более пристально присмотреться к ним. Отчего вопросы лишь множились. Как например, сколько лет было Раневской, кого любил-таки Лопахин, каким тот был человеком, что для Ани есть сад… И еще множество других, среди которых: так какую площадь занимал непосредственно сам сад? Оттого разнообразные интерпретации одной из самых востребованных театральных пьес вызывали неподдельный интерес для моей души театрала.День 120-летней премьеры бессмертной чеховской комедии не только ознаменовался удовольствием от встречи с утонченностью драматургии Антона Павловича, но и предложил некоторые ответы на те самые вопросы, когда в Русском доме в Баку был представлен нетривиальный взгляд с элементами детективного расследования театрализованного проекта «В вишнёвом саду», которое провела Вафа Мамедова, основатель компании «StolitsA.rt», куратор культурных проектов Русского Дома в Баку, вице-президент «Клуба авторской песни Баку». В самом начале беседы, сразу же отметившая, что важная составляющая проекта «В вишнёвом саду» максимальная помощь и всесторонняя поддержка со стороны Русского дома и Дома-музея Самеда Вургуна, Азербайджанского государственного академического театра русской драмы, Азербайджанского государственного академического театра оперы и балета, Театра музыкальной комедии. - Если с датой представления и есть некоторые определенные нюансы, то чем обусловлен выбор площадок? - Когда появилась сама идея, то вспомнилась календарная разница в 14 дней (по старому стилю). И получалось, что 17 января 1904 года падает на 29-е число нынешнего. Оттого и случились два показа. Желание оставаться близкой к дате оригинальной премьеры определило проведение «В вишнёвом саду». И если писалась документально-театрализованная постановка под конкретную площадку Русского дома, под минимализм и высокие пролеты, чем-то «созвучные» с архитектурой дворянских усадеб, в которых проживают чеховские герои, то возможность же «поместить» героев Чехова в пространство Дома-музея Самеда Вургуна в моих глазах придавала иное «звучание» спектаклю и мне самой захотелось увидеть нечто сродни интерьерной камерности. При том, что, будучи сторонником атмосферных мероприятий, именно проект «В вишнёвом саду» я представляла на этих площадках. Само пространство становилось своеобразным участником постановки, предлагая выходы в разные стороны, проходы, точки… - При этом были отобраны лишь три персонажа… - По мере «обрастания» выбранными сведениями, связанными с «Вишнёвым садом», а информации за период подготовки я просмотрела достаточно много, выстроился и концепт. Однозначно была включена центральная фигура Раневской, а вместе с ней Фирс и Аня. Как некое олицетворение переходных периодов, проживаемых вишневым садом в человеческих лицах. И если по началу Лопахин не рассматривался, то по ходу материал сам привел к тому, что без этого персонажа не обойтись. Невозможно было лишь просто упоминать его по тексту. Раневская в моем представлении и какой она и предстала перед зрителями – женщина с неясно выраженным характером, вроде есть теплота, но при этом веет каким-то холодком. Вроде выдает эмоции, но внутри читается сдержанность. И эта неразгаданность делает персонаж еще более привлекательным, что и в итоге воплотила актриса театра О2 Ирина Якубенко. Именно Ирина – моя Раневская. С первых же наметок проекта в Фирсе я видела заслуженного артиста Азербайджана, актера Азербайджанского государственного академического музыкального театра Бориса Федоровича Графкина. Глядя на которого ранее на сцене в театре, где он служит, еще задолго ловила себя на мысли, что он и есть тот самый, настоящий чеховский Фирс, чем и не преминула воспользоваться. И получив его согласие на участие в проекте, была несказанно благодарна ему. С Лопахиным было сложнее, выбор был долгий и мучительный, но случайное знакомство решило судьбу постановки. Я благодарна Игорю Ядрову, солисту Азербайджанского государственного академического театра оперы и балета, рискнувшего примерить на себя драматическую форму. Чехов писал пьесу под конкретных актеров, и история помнит, как негативно отзывался о тех, кому довелось играть премьеру. Антону Павловичу удалось так хорошо завуалировать обоих главных персонажей, что каждый режиссер выводит их согласно своему восприятию.- До сих пор «Вишнёвый сад» остается одним из самых неоднозначных произведений русской литературы. Вот теперь есть и детективный взгляд… Чехов всегда оставляет эту иллюзию. При этом, внимательно вчитываясь даже в краткие замечания по пьесам, есть совершенно недвусмысленные определяющие поведенческие черты персонажей. Особенно в его письмах, кстати, в них я почерпнула много информации по «Вишнёвому саду», которая помогла в моем «расследовании». Тем более, работая над «Вишнёвым садом», он понимал, что это его последнее произведение, творческое завещание. «Вишнёвый сад», по своей структуре, наполнен загадками, запрос на разгадывание которых от пытливого зрителя есть. Я рискнула озвучить одну из версий, которая попала мне в руки, ведь именно ей я поверила сама. И счастье нашего города, что у нас есть те, к кому можно обратиться с таким проектом. Я не понимаю, когда что-то оставляют под грифом «совершенно секретно». А про Чехова много чего не сказано… пока… да и не только про него… Правда, когда начинаешь условное расследование, надо отбросить в сторону личностные какие-то особенности, оставив в приоритете лишь талант, абстрагировавшись в том числе и от собственного мнения по тому или иному периоду в жизни автора. Для меня лично, в данный момент времени Чехов так и остается загадкой… И даже то, что я обратилась к нему через театральный сценический проект «В вишнёвом саду» все равно осталась уйма загадок и многоточий, где Антон Павлович пока бездонная литературная бездна, в которую я с удовольствием погружаюсь… - Таланту прощается все? - В стенах театра – да, но вне его стен – ни за что!.. Неизменным остается условие – всегда надо оставаться человеком. - 120 лет прошло с премьеры, но по большому счету, человек того времени и настоящего живет теми же страстями, теми же заблуждениями, теми же ошибками… - О прошлом и настоящем красиво сказал мой любимый автор Михаил Юрьевич Лермонтов: «И людям руки жму охотно, Хоть презираю их меж тем»… Актуально на все времена… - Чехов вывел на сцену «негероев с претензиями»…- Чехов меня по-настоящему зацепил. Своим феноменом… изюминкой подачи «препарирования» человека… времени… общества…- «Аромат» флера того исторического периода?- Это, не ностальгическое. Не мы выбираем, когда будем жить. Мне хорошо здесь и сейчас. А то время… при царях… интригах… Боже, упаси! Хотя, если брать во внимание выбор костюмов, винтаж – моя любовь! Да, то время было безусловно красивым. Визуальность вызывает умиление и глаз радуется. Но мы в настоящем видим лишь фантик, а что скрыто за этой притягательностью? Об этом и Чехов… И не только он… Все приходит с осмыслением в определенном возрасте, когда начинаешь что-то понимать… В моем же случае, как бы претенциозно не звучало, не я доросла до Чехова – он вошел в мою жизнь. Наверное, это мое личное, мистическое, так было нужно, именно сейчас… Случайности не случаются случайно! Словно сама вселенная меня ставит перед фактом, в этом случае имеющим конкретное имя – Людмила Семеновна Духовная, народная артистка Азербайджана, с которой мы задумывали совершенно иной проект, но ссылающийся на последнюю пьесу Чехова. Таким образом, я оказалась «В вишнёвом саду». - И какова была дорога к нему? - «Выкройкой» из огромного количества материала я занималась почти полгода. Здесь еще сыграло роль то, что я из тех, кто работает исключительно по вдохновению. В противном случае, ни одной строчки «из-под» не ляжет на лист. Именно на лист, белый альбомный лист А4! Моя личностная приверженность – писать от руки на бумаге. В этом есть момент осмысления в процессе. И работая над проектом, задавалась вопросом, к кому и почему я обращаюсь?.. А однажды ответ сформулировался: есть определенные стадии творческих «родов». Окрыляясь зарождением идеи, паришь от восторга. Далее, идею необходимо «одеть» во что-то и начинается кропотливая работа с самыми разнообразными «носителями» информации, в моем случае не особо напрягающая из-за подхода «по желанию». Третья же стадия связана с решением самых разнообразных, и порой далеких от творчества задач для воплощения идеи в реальность. Именно она забирает больше всего нервных клеток и сил. А вот заключительная стадия по восприятию на эмоциональном уровне возвращает в первую, вновь даря ощущение полета. И пока не сделан первый шаг к зрителю, внутри еще бродят мысли вопрошания к себе: «зачем, для чего, для кого..?», мгновенно улетучивающиеся стоит произнести первую фразу, выходя на публику. А в конце искренние аплодисменты… Зритель всегда чувствует твою искренность...— Значит свой вишнЁвый сад есть? Или всё-таки вИшневый? - Есть… Знаю точно НЕ вИшневый! И не тысяча десятин... но есть, хоть и очень молод пока…